В 2019 году я уехала на пару недель в Казань, оставив своего попугая Энди моим соседям. Через неделю мне позвонили и сообщили печальную весть — попугай умер. Тогда я работала с проектом связанным с фотограмметрией, дисциплиной позволяющей воссоздать 3D модель на основе фотографий объекта.
Вернувшись в Москву, я выяснила, что соседи не стали хоронить попугая: они подумали, что лучше я сама решу как правильно поступить с его телом, и заморозили его. Тогда я решила увековечить память о нем, сохранив возможность позже оживить попугая цифровыми методами. Мы воспользовались фотостудией друга рядом с домом и сделали перед его захоронением достаточное количество снимков хорошего качества окоченевшего Энди, которых хватило бы для воссоздания его модели.
На инсталляции представлена распечатанная копия моего умершего попугая, доставшегося мне от подруги. Она назвала его в честь современного художника Энди Уорхола.
В четырёх канальной композиции я использовала записи пения Энди, полевые саундшафты леса, в период, когда пение птиц наиболее активно, гранулярный синтез и звуки искусственного интеллекта из проекта Елены Никоноле, которые получают при анализе соловьиных песен. Иногда природные сигналы птиц кажутся мне синтетическими, изощренно обработанными виртуозностью программных плагинов. Их песни словно бы основаны на нескольких схемах мини-семлов, присущих конкретному виду. Мне хотелось разрушить узнаваемые паттерны песен птиц, для того, чтобы создать новый звуковой орнамент при помощи цифровой среды — и проследить, тем самым, странные взаимосвязи между человеком и природой.
Вернувшись в Москву, я выяснила, что соседи не стали хоронить попугая: они подумали, что лучше я сама решу как правильно поступить с его телом, и заморозили его. Тогда я решила увековечить память о нем, сохранив возможность позже оживить попугая цифровыми методами. Мы воспользовались фотостудией друга рядом с домом и сделали перед его захоронением достаточное количество снимков хорошего качества окоченевшего Энди, которых хватило бы для воссоздания его модели.
На инсталляции представлена распечатанная копия моего умершего попугая, доставшегося мне от подруги. Она назвала его в честь современного художника Энди Уорхола.
В четырёх канальной композиции я использовала записи пения Энди, полевые саундшафты леса, в период, когда пение птиц наиболее активно, гранулярный синтез и звуки искусственного интеллекта из проекта Елены Никоноле, которые получают при анализе соловьиных песен. Иногда природные сигналы птиц кажутся мне синтетическими, изощренно обработанными виртуозностью программных плагинов. Их песни словно бы основаны на нескольких схемах мини-семлов, присущих конкретному виду. Мне хотелось разрушить узнаваемые паттерны песен птиц, для того, чтобы создать новый звуковой орнамент при помощи цифровой среды — и проследить, тем самым, странные взаимосвязи между человеком и природой.